«Сладострастная отрава, золотая Бричч-мулла…» – моя КСПшная школьная юность началась именно с этой песни в его исполнении. Пионерлагерь «Березка», профильная смена детской организации «Сияющие звезды». Человек в очках и с гитарой, которого мы потом донимали вопросами, что же это за «вечная пчела», «которая гудит над ухом» у авторов песни. Интересно, как ему тогда удалось сохранить серьезный вид? А потом – подвал на Куйбышева и клуб самодеятельной песни «Поиск». Поющие взрослые, подростки, дети. Гитары, чай, задушевные разговоры. Очень хорошо помню, как любила слушать дуэт тогдашнего президента клуба Валентина Юрьева и Владимира Тиунова (будущего президента). Он, кстати, и был тем, поющим незабвенную и любимую до сих пор «Бричч-Муллу». Володя, так что же это, все-таки, за таинственная вечная пчела, а? (вот сюда прямо-таки просится смайлик!).

История прихода Владимира Тиунова в бардовскую песню прекрасно изложена на официальном сайте КСП «Поиск», поэтому, наверное, нет нужды ее повторять. Если вкратце – стихи и песни начал писать еще в школе в родном городе Нижняя Тура Свердловской области – наперегонки со школьным другом. Пел и писал песни в институте, и только после его окончания познакомился с движением КСП. В котором и продолжает жить и творить по сию пору. Лауреат четырех крупных всероссийских фестивалей бардовской песни, прекрасный автор и исполнитель (хотя сам себя хорошим исполнителем и не считает). Уже много лет бессменный президент саровского КСП «Поиск» и с 1992 года один из основных организаторов всем нам известного фестиваля бардовской песни «Зимородок».

– Ваш дуэт с Валентином Юрьевым – одно из моих ярчайших воспоминаний о нашем КСП. Как началось сотворчество?

– С походов. Сначала походы выходного дня, потом более серьезные. И понеслось - походы, байдарки, горы… В 1993 году мы пошли на Кавказ, взяли одну гитару, о чем потом страшно пожалели. В горы обычно берут минимум вещей, но с одной гитарой было тяжко, поэтому на следующий год взяли две. Пели везде, и дуэт сложился на наработанности, на опыте – как и позже с Александром Ведуновым. Пели много одних и тех же песен, понимали друг друга с полуслова даже без репетиций. А потом были концерты в Доме Ученых с моими песнями, поездка вдвоем в Саратов с концертом, фестивали. И возрождение фестиваля «Зимородок» – уже нашими силами, Юрьев тогда был президентом клуба. На Нижегородском областном фестивале в Дзержинске с нами случилась забавная ситуация. Идем на прослушивание, Валя меня спрашивает – что будем петь? Я отвечаю – «Покосился речной вокзал», «Катерок» и «Уезжаю» (все слова, собственно, из одной и той же моей песни). Слышу – шаги прекращаются, оборачиваюсь – Валя стоит с гитарой в обнимку и с видом кота из «Шрека». И печально спрашивает – чего-о-о? Перефестивалили. Кстати, именно на том фестивале Евгений Слабиков назвал мои песни очень добрыми.

– А когда в твоей жизни появился «Зимородок»?

– Я на него попал в 1991 году сразу же после приезда в Саров. Организацией тогда занимались Валерий Бойков, Александр Будаков и Андрей Волков, я принимал участия мало – как аккомпаниатор с Олей Анфиловой, ну и, конечно, в массовых посиделках в комнатах. Тогда фестиваль проходил на базе отдыха «Дубки», и ходила шутка – «Как могло все население «Дубков» разместиться в двух трехместных комнатах?». Прекрасно это помню – мы сидим в несколько рядов, на подоконнике на корточках сидит Коля Артюхин, держит в руках два кипятильника и переставляет их из стакана в стакан – чай кипятит.

– Был год, когда фестиваль не проводился, почему?

– В 1992 году мы последний год работали с комитетом ВЛКСМ, потом развалился комсомол и не стало поддерживающей структуры. В 1993 году не было ни «Зимородка», ни клуба. У старшего поколения прошел запал, начали оседать по домам. Возрождению фестиваля помог случай. Нас с Юрьевым пригласили спеть на профильную смену детской организации «Сияющие звезды» в «Березку». И в процессе общения с Ларисой Мальцевой (впоследствии Пустынниковой) и Светланой Михайловой-Листрем возник вопрос про «Зимородок», они посоветовали обратиться во вновь организованный Комитет по делам молодежи. С тех пор у нас зародилась большая дружба с Комитетом (сейчас – Департаментом по делам молодежи и спорта). Шляпу снимаю перед Вячеславом Владимировичем Девятковым, дал добро на это «сумасшествие», не зная о нем ничего. Поначалу нам даже спонсоры были не нужны, была инвестиционная зона, – бесплатные автобусы от Арзамаса до «Березки», большой призовой фонд. Слава богу, что все это так и живет, благодаря заложенной тогда дружбе. Надеюсь, что Лариса Валерьевна Пустынникова подольше там поработает. Не пойми превратно, это не пиетет перед чиновниками, а реальная благодарность. И, знаешь, видимо, это мероприятие угодно тому, кто «наверху», хоть я в него не очень и верю. У нас ни разу не было эпидемий – хотя, приезжали люди и с ветрянкой, и с ангиной, и с гриппом. Не было несчастных случаев, несмотря на скученность народа. Все эти годы фестиваль проходит на очень хорошем дружеском уровне и без эксцессов. И дружба со многими людьми с «Зимородка» и началась. Дмитрий Матюшин, Евгений Сапфиров, Светлана Ветрова, Сергей Каплан, Евгений Слабиков – потрясающе талантливые авторы, исполнители, педагоги.

– Меняется ли фестиваль, атмосфера на нем?

– Конечно. Это прогресс, жизнь. Раньше мы ходили пешком, а сейчас мы ездим на машинах – и это нормально. Сидеть долгое время вдвоем на одной кровати на фестивале стало невозможным. Одни надзорные органы сколько зубов на нас наточили! Побывав в «Дубках», «Березке», «Лесной поляне» и «Гайдаре», мы пришли к пониманию, что ДОЛ им. А.П. Гайдара – оптимальное место для фестиваля. И приезжает устоявшееся количество людей – человек 350. Бывало, в «Березку» приезжало до 600 человек! Вот если бы сейчас какой-нибудь чиновник увидел – несколько сот человек спят рядами на полу спортивного зала в спальных мешках. И не столько спят, сколько поют. Им всем нужно ставить памятники – Девяткову, Лопашову, тогдашнему директору «Березки». А атмосфера фестиваля практически не изменилась. «Березку» в свое время Александр Костромин назвал «напетым местом» (по аналогии с намоленной церковью), но, думаю, «Гайдар» мы сейчас тоже напели.

– Недавно прошел твой юбилейный концерт «На том конце провода»? Как вообще, чувствуешь, что тебе 50?

Временами. Многие мои знакомые уже после сорока стали часто говорить про возраст. А мне кажется, после 50 лет у мужчины ничего особо и не меняется, во всяком случае, состояние души остается то же самое. Очень рад и растроган тем, что, благодаря этой дате, получил в подарок новую гитару! (смеется). Рад, что собрались друзья, что услышал свои песни в чужом исполнении – хоть и пели многие по бумажкам, и не все смогли присутствовать. Порадовала встреча с Вестой Соляниной – мы снова вспомнили наши две песни – «Снег на бульваре» и «Страшилку». Тут же благополучно забыли, кстати, – это повторяется ежегодно! До сих пор, правда, есть во мне одно противоречие – и хотелось бы весь концерт сделать из своих песен, и в то же время отчетный концерт КСП «Поиск» заменять своим творчеством не хочется. Вот если я бы взялся делать концерт кому-то другому, все бы получилось без противоречий, а самому себе… что-то помешало. Такого же человека, который бы сделал мой концерт, к сожалению, не оказалось. Видимо, как мне кажется, я своей активной организаторской деятельностью просто «забил» всех остальных (смеется).

– Может, дело в том, что все привыкли – отчетный концерт КСП делает Тиунов? А он совпал датой с юбилеем.

– Да, тоже невезение. Хотя, второй такой концерт, в принципе, можно было бы собрать, разнеся концерты по датам, но пришлось бы дважды делать въезд гостям, плюс еще масса проблем. Ладно, зато приобретен полезный опыт в организации исполнения моих песен другими. Да и послушать было приятно! Тем более что пара авторитетных для меня людей говорили, что я-то как раз исполнять собственные песни не умею.

– Авторское исполнение – самое точное, разве нет?

– Программа-максимум любого автора – чтобы у зрителя, слушателя в голове возник такой же, или близкий образ, какой был у автора при создании произведения. На просмотр картины влияют косвенные факторы – настроение зрителя, освещение. А при исполнении песен имеют большое значение технические средства, вокальные умения. Я не гениальный гитарист, не классный вокалист. Мама всегда говорила – тебе бы батин голос! У отца был бас, он пел в хоре. И самое главное – я не могу абстрагироваться от ощущений, которые испытывал во время написания песни. Это мешает, потому что публика-то слышит свое, а у меня «инверсионные следы» остаются и при исполнении накладываются. Перед концертом нужно минимум месяц сидеть и репетировать. Нужна цель. Скоро у меня планируется концерт в Анапе, к нему нужно готовиться серьезно. Так же, как в прошлом году готовился к концерту в Лесном, приуроченному к маминому юбилею. Вот, вроде бы, и не стремишься к известности, но «в стол» писать тоже не хочется. Очень хорошая встряска была, когда мы с Александром Широких записывали диск моих песен в 2011 году – я готовился, что-то менял. Про Сашу хотелось бы сказать поподробнее – все-таки в этом году 10 лет нашему совместному творчеству! Приехал он в город из Кировской области, уже «подготовленным», то есть уже знающим про КСП и бардовское движение. Этим он мне, кстати, сильно меня напоминает. А в 2004-м нас пригласили выступить в Йошкар-Оле, вот мы собрали «ударную» бригаду из Светланы Шевченко, Саши и меня. Светлана, к сожалению, к тому времени уже жила в Нижнем, а вот с Сашей мы с той поры в дуэте. Побывали во многих городах, на многих фестивалях становились лауреатами, диск вот записали.

– Критика тебя задевает?

– Зависит от того, кто критикует. Конечно, когда не воспринимают твое творчество, это всегда «беда-беда, огорчение». Хотя, совсем не факт, что буду что-то исправлять в угоду критике. Но возникает конфликт себя с самим собой – если критикует человек, которому я доверяю, во мне появляется некая напряженность. Вот откуда она происходит? То ли я как автор брыкаюсь, что мне делают замечания, то ли, наоборот, недоволен собой, что не всегда понимаю суть критики. У нормального человека же должны быть сомнения, да? Я всегда думаю – а не сомневаюсь ли я в том, что прав? А сомневаюсь ли я в том, что не сомневаюсь? В общем, я тебя запутал! Удалось! Кстати, раньше таких сомнений возникало меньше. Вот, это тоже можно объяснить тем, что мне исполнилось 50 – я начал думать! (смеется).

Татьяна Печегина. Опубликовано в газете «Вести города», номер от 19 марта 2014 г.